Тема: «Демократия. Сложность определения и недостатки ее практических форм»
Выполнил: ст. 97 юр. – 5 гр. з/о Ишмаков И. Р.
Проверила: Коннова И.А.
ОРЕНБУРГ 2002 г. План
Введение
1. Определение демократии.
2. Идеальная и реальная демократия.
3. Демократия и поиск идеального государственного устройства.
4. Российская демократия.
Заключение
Список используемой литературы.
Введение
Со времен известного французского историка, социолога и политического деятеля Алексиса де Токвиля[1] в политической литературе неоднократно высказывалась мысль, что развитие государственных форм неизбежно и закономерно приведет человеческое общество к демократии. Позднее ряд влиятельных политологов, подобно Токвилю, содействовали утверждению этой мысли в общественном сознании. Демократия представлялась естественным и неизбежным состоянием, которое немедленно наступит вне зависимости от содействия или противодействия отдельных индивидуумов или групп людей. Существовало также множество противоположных точек зрения. Однако, в попытках подвести под общий знаменатель пестрое разнообразие позиций относительно места демократии в системе общечеловеческих ценностей, невольно на ум приходит мысль, что как раз старое предсказание Токвиля таковым знаменателем быть никак не может. С тех пор, как в большинстве стран демократия (хотя бы даже «относительная» демократия) стала практической действительностью, она сделалась предметом ожесточенной критики. И если прежде самым характерным обобщением политической науки была мысль о грядущем торжестве демократии, сейчас таким обобщением многие считают утверждение о, как это не парадоксально, неясности ее будущего, о возможных путях ее развития и совершенствования. Пока демократию ждали, о ней говорили, что она непременно наступит, когда же она наступила, о ней говорят, что она может и исчезнуть. Прежде ее нередко считали высшей и конечной формой, обеспечивающей уверенное и благополучное существование. Теперь же ясно ощущают, что, отнюдь не создавая прочную основу уравновешенной жизни, она более, чем какая-либо другая форма возбуждает дух исканий. В демократических странах демократия уже давно перестала быть предметом поклонения. Ее противники понимают, что при ней все же можно существовать, ее сторонники - соглашаются, что ей свойственны слишком многие недостатки, чтобы ее безмерно превозносить. В сущности, лишь политическая мысль начала 20 века вплотную подошла к современному пониманию демократии. Но, достигнув демократического строя она увидела, что он привел не к ясному и прямому пути, а к распутью. Вместо того, чтобы быть решением задачи, демократия сама оказалась задачей. Оптимисты утверждали, что путь истинный все еще не утерян, пессимисты обреченно констатировали наступление трагического часа. Как ни странно, термин «демократия» принадлежит к числу наиболее спорных и неопределенных понятий современной политической теории. Одно из самых распространенных обыкновений 20 века, во многих случаях являющееся простительной слабостью, - в вопросах политики непременно становиться под знамя демократии. Как утверждал известный австрийский государствовед Ханс Кельзен, критикуя большевизм, в 19-20 столетиях слово «демократия» повсюду стало господствующим лозунгом и неудивительно, если оно, как всякий такой лозунг, утратило определенное и твердое содержание. Следуя требованиям моды, его стали считать нужным употреблять по всем возможным поводам и для всех возможных целей, так что оно стало покрывать собою самые различные и часто совершенно противоречащие друг другу понятия. Практически любой социалист, не отождествляющий себя с коммунистической партией, сказал бы, что диктатура пролетариата есть полное отрицание демократических начал. Между тем апологеты коммунистического движения придерживались диаметрально противоположного мнения. Раздутая теория о существовании т.н. «народных» и «буржуазных» демократий не выдерживает критики. Подобного рода курьезы можно и по сей день встретить практически «на каждом шагу», причем зачастую в понятие демократии большей частью вкладывается совершенно различное содержание. Актуальность выбранной мною темы объясняется неопределенностью понятия «демократия», вокруг него не утихают споры, слово «демократия» уже прочно вошло в обиход нашей жизни, многие политики оперируют данным понятием, даже не задумываясь о том, что оно означает. Для будущего юриста очень важно, на мой взгляд, не только оперировать подобными терминами, но и понимать их смысл Для существования демократии каждому человеку необходимо понимать ее устройство. Это условие необходимо, если мы хотим иметь возможность влиять на политический курс страны, на экономику, на этические проблемы и, в конце концов, на течение повседневной жизни.
1. Определение демократии
Что же такое «демократия»? Безусловно не претендуя на какое-либо «конечное», идеальное определение этого сложнейшего понятия, мы попытаемся представить наше видение этой проблемы. Когда античные мыслители, в особенности такие как Платон и Аристотель, отвечали на этот вопрос, они имели в виду прежде всего демократию, как форму правления. Они различали формы правления в зависимости от того, правит ли один, немногие или весь народ и устанавливали три основных состояния: монархию, аристократию и демократию. Однако и Платон, и Аристотель каждую форму правления связывали с известной формой общественной жизни, с некоторыми более глубокими условиями общественного развития. Оба они имели определенный эмпирический материал по вопросу развития и смены политических форм, и оба видели, что если есть в государстве какая-то внутренняя сила, на которой оно держится, несмотря ни на какие бедствия, то формы его меняются. Каждая из этих форм может быть хуже или лучше в зависимости от того, следуют ли они по пути закона или отступают от него, имеют ли они в виду общее благо или собственные интересы правителей. Но все эти формы подвижны и изменчивы. Ни одна из них не является«конечной и идеально прочной. Это утверждение относилось, в том числе и к демократии. В изображении Платона эта изменчивость демократии превращается в порочный круг: с одной стороны это лучшее из правлений, все становятся свободными, каждый получает возможность устраивать свою жизнь по своему желанию, однако с другой стороны, якобы, вследствие отсутствия в жизни людей твердого плана и порядка все здесь приходит в расстройство. Изменчивость и подвижность демократии отмечает и Аристотель. Наиболее прочным он считает демократический строй у народов, живущих простой, близкой к природе жизнью. Другие виды демократии кажутся ему подверженными изменениям, причем наихудшим видом он считает тот, в котором под видом господства народа правит кучка демагогов, в котором нет твердых законов, а есть постоянно меняющиеся предписания, в котором судебная система превращается в издевательство над правосудием. Европейский гуманизм внес значительные «осложнения» в «простоту» греческих определений. Древний мир знал только непосредственную демократию, к которой народ (рабы, разумеется, за народ не считались) сам правит государством через общее народное собрание. Понятие демократии совпало здесь с понятием демократической формы правления, с понятием непосредственного «народоправства». Хотя Руссо также воспроизводил это греческое словоупотребление, однако именно он создал теоретическое обоснование более широкому пониманию демократии, которое утвердилось в наше время. Он допускал, что с верховенством народа могут быть совместимы различные формы государственной власти - и демократическая, и аристократическая, и монархическая. Тем самым он открыл путь для нового понимания демократии как формы государства, в котором верховная власть принадлежит народу, а формы правления могут быть разные[2]. Позднее понятие демократии было распространено на все формы государства, в котором народу принадлежит верховенство в установлении власти и контроль над нею. При этом допускалось, что свою верховную власть народ может проявлять как непосредственно, так и через представителей. В соответствии с этим демократия определяется, прежде всего как форма государства, в которой верховенство принадлежит общей воле народа. Это есть самоуправление народа, без его различия на «черных и белых», «пролетариев и буржуазию», т.е. всей массы народа в совокупности. Следовательно, демократической идее одинаково противоречит всякое классовое господство, всякое искусственное возвышение одного человека над другим, какими бы людьми они ни были. Таким образом, классовая демократическая теория, воспринятая большевиками, являлась противоречием самой себе. На основании этих определений монархическая Великобритания считается, в том числе современной теорией не менее демократичной, нежели республиканская Франция. Равным образом и ряд других монархических стран, как Швеция, Норвегия, Дания, Нидерланды считаются несравненно более демократическими, чем провозглашенные таковыми многие государства Африки или Латинской Америки. В этом смысле современная политическая мысль пришла к гораздо более сложному представлению о демократии, чем то, которое встречается в античности. Но в другом отношении она не только подтвердила, но и закрепила греческое понимание существа демократии. Выдвинув в качестве общего идеала государственного развития идеал правового государства, мы зачастую рассматриваем демократию как одну из форм правового государства. А так как с идеей правового государства неразрывно связано представление не только об основах власти, но и о правах граждан, правах свободы, то древнее определение демократии как формы свободной жизни здесь органически связывается с самим существом демократии, как формы правового государства. С этой точки зрения демократия означает возможно полную свободу личности, свободу ее исканий, свободу состязания мнений и систем. Если Платон существо демократии усматривал в том, что каждый человек получает здесь возможность жить, в соответствии со своими желаниями, то это определение как нельзя лучше подходит к современному пониманию демократии. И сейчас идее демократии соответствует возможно полное и свободное проявление человеческой индивидуальности, открытость для любых направлений и проявлений творчества и т.п. И хотя практически демократия представляет собой управление большинства, но, как метко сказал Рузвельт, «лучшим свидетельством любви к свободе является то положение, в которое ставится меньшинство. Каждый человек должен иметь одинаковую с другими возможность проявить свою сущность». Кельзен нашел для этой системы отношений удачное определение, назвав ее системой политического релятивизма. Это значит, что если система политического абсолютизма представляет собой неограниченное господство какого-либо одного политического порядка, одной совокупности верований, воззрений с принципиальным отрицанием и запрещением всех прочих, то система политического релятивизма не знает в общественной жизни никакого абсолютного порядка, верований, воззрений. Все политические мнения и направления для нее относительны, каждое имеет право на внимание и уважение. Именно релятивизм есть то мировоззрение, которое предполагается демократической идеей. Поэтому она и открывает для каждого убеждения возможность проявлять себя и в свободном состязании с другими убеждениями утверждать свое значение. Демократическая идея требует свободы для всех без каких бы то ни было изъятий и лишь с ограничениями, вытекающими из условий общения. Многие ученые называют демократию свободным правлением-. Это еще раз показывает, в какой мере понятие свободы неразрывно сочетается с представлением о демократической форме государства и, казалось бы, исчерпывает его. Однако, не упомянув о свойственном демократии стремлении к равенству, мы могли бы упустить из виду один из наиболее важных признаков демократической идеи. Де Токвиль отмечал, что демократия более стремится к равенству, чем к свободе: «люди хотят равенства в свободе, и, если не могут ее получить, они хотят его также и в рабстве»[3]. С точки зрения моральной и политической между равенством и свободой существует наибольшее соотношение. Мы требуем для человека свободы в первую очередь для полного и беспрепятственного проявления его личности, а так как последняя является неотъемлемым «атрибутом» каждого человека, то мы требуем в отношении ко всем людям равенства. Демократия ставит своей целью обеспечить не только свободу, но и равенство. В этом стремлении к всеобщему равенству демократическая идея проявляется не меньше, чем в стремлении к всеобщему освобождению. Тезис Руссо о всеобщей воле народа как основы государства в демократической теории неразрывно связывается с началами равенства и свободы и никак не может быть от них отделен. Участие всего народа, всей совокупности его дееспособных элементов, в образовании «всеобщей воли» вытекает как из идеи равенства, так и из идеи свободы.
2. Идеальная и реальная демократия
Первые сторонники демократической идеи основывали свою проповедь на чисто религиозном воодушевлении. Для многих из них демократия была своего рода религией. Следы такого политического идолопоклонства часто встречаются и в наши дни: из-за неспособности или нежелания принятия ответственных политических решений все надежды возлагаются на демократию, как на «всемогущую и всеисцеляющую» силу, ей посвящают все свои силы и энтузиазм. Современная политическая теория подвергает подобные взгляды, как мнения наивные и поверхностные, сомнению и противопоставляет им ряд наблюдений и выводов, снимающих с демократии ореол чудесного, сверхъестественного и вводящих ее в число естественных политических явлений, представляющих ее как элемент, «равноправный» всем остальным политическим формам. Особенно подчеркивается чрезвычайная трудность осуществления демократической идеи и величайшая легкость ее искажения. Многие великие мыслители находили, что демократия может быть осуществлена лишь при особых, специфических условиях. Более того, большинство определенно полагали, что, если понимать демократию во всей строгости этого явления, то истинной демократии никогда не было и не будет. Подобные суждения столь авторитетных ученых как Руссо, Брайс, Прево- Парадоль, Шерер, Гирншоу и др. вполне подтверждают и ярко подчеркивают те выводы о демократии, к которым приводит и исторический опыт и политическая наука. Наивные предположения о том, что стоит только «свергнуть» старый порядок и провозгласить «всеобщую свободу», всеобщее избирательное право, народное самоуправление и демократия осуществится, сама собой не выдерживают критики. На самом деле, мысль о том, что с разрушением старых устоев тотчас же наступает истинная свобода, принадлежит не демократической, а анархической теории. В противовес этому анархическому взгляду современные исследователи единодушно признают, что как более поздняя и сложная форма политического развития демократия требует и большей зрелости народа. Как указывалось ранее, по своему существу демократия есть самоуправление народа, но для того, чтобы это самоуправление не было пустой фикцией надо, чтобы народ выработал свои формы организации. «Народ должен созреть для управления самим собой, понимающий свои права и уважающий чужие, осознающий свои обязанности и способный к самоограничению. Такая высота политического сознания никогда не дается сразу, она приобретается долгим и суровым опытом жизни. И чем сложнее и выше задачи, которые ставятся перед государством, тем более требуется для этого политическая зрелость народа, содействие лучших сторон человеческой природы и напряжение всех нравственных сил»[4]. Эти условия осуществления демократии вытекают и из другого ее определения, затронутого ранее, как системы свободы, политического релятивизма. Поскольку демократия открывает широкий простор для состязания самых разных сил, существующих в обществе, то необходимо, чтобы эти силы подчиняли себя некоторому высшему началу. Свобода, отрицающая начала общественного блага и солидарности всех членов общества, приводит к самоуничтожению и разрушению основ государственной власти. Подобно страсти к свободе, и страсть к равенству, если она приобретает характер слепого стихийного движения, превращается в мощнейший фактор саморазрушения. Пример тому - явные «перегибы уравниловки» времен существования Советского Союза. Только подчиняя себя высшим началам, и равенство, и свобода становятся созидательными основами общественного развития. Демократия невозможна без воспитания народа, без поднятия его нравственного уровня. Более того, у многих авторов мы находим еще более специфические мысли об исключительно важном значении для демократии «глубокого религиозного чувства». Степень отдаленности современных демократий от даже приблизительного идеала отчетливо видна в вопросе о фактическом осуществлении народовластия. Безусловно, прав Руссо, отождествляя понятие истинной демократии с непосредственным участием всего народа не только в законодательстве, но и в управлении и утверждая, что система представительства есть отступление от настоящего народовластия. Однако и он понимал, насколько трудно реализовать в жизни подлинную демократическую идею. Объективно при любом строе, в т.ч. и при демократии, над общей массой народа всегда вырастают немногие - руководящее меньшинство, вожди, направляющие общую политическую жизнь. Практически повсеместная трансформация демократии в правление немногих - явление замеченное давно и достаточно хорошо описанное. Однако Кельзен, как и многие другие видные ученые, соглашаясь с данным наблюдением, что при демократии, как и при всех других политических системах, определяющее значение имеют не массы, а вожди, в то же время отстаивают превосходство демократии с той точки зрения, что именно здесь совершается наиболее качественный отбор вождей. Возможно, во многих случаях это действительно так, т.е. демократизм практически допускает сочетание с аристократизмом, но это все по определению находится в противоречии с чистотой демократической идеи. Признание же необходимости аристократического ядра для жизнеспособных демократий тождественно согласию с утверждением Руссо, что «истинная демократия более пригодна для богов, нежели для людей». Следует признать, что сделанный вывод легко оспаривается замечанием о принципиальной невозможности осуществления в чистом виде ни одной из известных политических систем. Разбирая слабые стороны демократии, можно отметить, что эти же или какие-то другие недостатки в той или иной степени свойственны и другим формам. Человеческая природа, недостатки ума и характера, слабость воли остаются одинаковыми во всех системах. Однако именно это умозаключение вводит демократию в ряд других форм, освобождая ее от ореола совершенства и законченности, который стремились придать ей ее первые провозвестники.
3. Демократия и поиск идеального государственного устройства
Демократия имеет превосходства и недостатки, сильные и слабые стороны. В противоположность безоглядному политическому оптимизму, особенно ярко проявившемуся, к примеру, в СССР во второй половине 80-х годов, когда казалось, что демократия есть нечто высшее и окончательное, что стоит только ее достигнуть и все остальное приложится, следует признать, что демократия не путь, а «распутье», не достигнутая цель, а только лишь «промежуточный пункт». Это - «опушка леса с неизвестно куда расходящимися тропинками». «Мы надеемся, что прямой путь еще не утерян; но в то же время видим, что уводящие в сторону перекрестные пути таят в себе великие соблазны»[5]. Своими широчайшими возможностями и перспективами демократия как будто бы вызвала ожидания, которые она не в силах удовлетворить. А своим духом терпимости и приятия всех мнений она открыла простор, в том числе и для направлений, стремящихся ее уничтожить. Другой она быть не может, ибо это - ее природа, ее преимущество. Но этим она могла удовлетворить лишь некоторых, но никак не всех. У людей всегда остается потребность продолжать совершенствование до бесконечности призрачного абсолютного идеала и никакой политической системой их не удовлетворить. Поэтому вопрос о том, может ли демократия смениться другими формами, имеет ясный ответ: это случалось ранее, происходит сейчас и, в принципе, может произойти в будущем. Демократия всегда есть «распутье», так как она есть система свободы, система релятивизма, для которого нет ничего абсолютного. Демократия есть пустое пространство («опушка»), в котором могут развиваться самые разнообразные политические стремления («тропинки»). Проявляемое недовольство демократией в принципе можно трактовать, как усталость людей от неопределенности, желание выбрать конкретный манящий путь, «тропинку» развития. Однако трудно дать однозначный ответ на вопрос «а не вернемся ли мы, в конце концов, снова на опушку?». На данный момент мы более всего склонны соглашаться с известным высказыванием Черчилля: «демократия - плохая форма правления, однако ничего лучшего человечество пока не придумало». 5. Российская демократия. 12 декабря 1993 г. всенародным голосованием была принята Конституция РФ, которая провозгласила Россию демократическим государством. Так, п. 1 ст. 1 Конституции РФ гласит: «Российская Федерация – Россия есть демократическое федеративное правовое государство с республиканской формой правления»[6] Однако недостаточно назвать государство демократическим, необходимо чтобы оно обладало определенными признаками, позволяющими отличить его от недемократического. Общепринятыми критериями, с которыми связывается наличие демократии в той или иной стране являются: 1) признание в качестве источника власти народа; В соответствии со ст. 3 Конституции РФ носителем суверенитета и единственным источником власти в РФ является ее многонациональный народ, который осуществляет свою власть непосредственно, а также через органы государственной власти и органы местного самоуправления. 2) постоянное влияние общества на государственную власть, контроль за деятельностью тех, кто ее осуществляет через выборы последних. Высшим непосредственным выражением власти народа являются референдум и свободные выборы. Статья 32 Конституции РФ предоставляет гражданам РФ право участвовать в управлении делами государства как непосредственно, так и через своих представителей. В соответствии с п. 2 этой статьи граждане РФ имеют право избирать и быть избранными в органы государственной власти и органы местного самоуправления, а также участвовать в референдуме. 3) Равноправие граждан в смысле участия в политической жизни, прав и свобод человека. Глава 2 Конституции РФ содержит перечень основных прав и свобод человека. Пункт 2 ст. 19 Конституции РФ гласит: «Государство гарантирует равенство прав и свобод человека независимо от пола, расы, национальности, языка, происхождения, имущественного и должностного положения, места жительства, отношения к религии убеждений, принадлежности к общественным объединениям, а также других обстоятельств. Запрещаются любые формы ограничения прав граждан по признакам социальной, расовой, национальной, языковой или религиозной принадлежности».[7] В указанной главе закреплены такие личные права граждан как право на жизнь, право защиту чести и достоинства, на свободу и личную неприкосновенность, на неприкосновенность частной жизни, личной и семейной тайны, защиту своей чести и доброго имени, право на неприкосновенность жилища, право на свободное передвижение и выбор места проживания, закреплены гарантии свободы совести, свободы вероисповедания, свобода мысли и слова и др. Однако закрепление демократических принципов в конституции страны еще не означает что она демократическая. Конституция должна быть действующей, а нормы, закрепленные в ней, должны обладать действительным механизмом правового регулирования, а не быть «мертвой буквой закона». На мой чисто субъективный взгляд демократии в нашей стране пока еще нет, есть лишь правовые ее основы, а вот чтобы Россия стала действительно демократическим государством «не на бумаге» потребуется значительное количество времени. Как сказал Р. Даль «В России, совершившей переход к этой системе (имеется в виду демократической)[8] правления лишь в последнем десятилетии нашего века, демократия хрупка и не пользуется безоговорочной поддержкой».[9]
При рассмотрении данного вопроса моей целью является определение основных особенностей демократии в России и тем самым показать анти-демократичность российской «демократии». Возможно, мои взгляды покажутся односторонними и негативными, но заранее извиняюсь за допущенные вольности, каждый может иметь свое мнение, может быть и далекое от истины. На мой взгляд, задача каждого юриста, прежде всего, думать, а не произносить дежурные фразы.
Итак, назовем основные причины, препятствующие реальному становлению демократии в нашей стране. Многие западные политики называют одним из благоприятных для демократических институтов условий рыночную экономику. Основной проблемой наших политиков и реформаторов является слепое копирование демократических институтов Запада, не учитывая при этом реальную действительность и условий в которых должны развиваться эти демократические институты. Хотелось бы опровергнуть тезис первоценности рыночной экономики. Многие реформы возникают из-за того, что, по словам реформаторов «рынку они необходимы». Таким образом государство получает возможность проводить экстремальные реформы и ссылаться на их выгодность для рынка. Опасность заключается в том, что предельный рынок подразумевает отсутствие государства. Таким образом, государство всегда может списывать государственные проблемы на проблемы внутри рынка. Рыночная экономика не имеет никакой выгоды сама по себе. Здесь не место вдаваться в теологические и философские суждения о цели жизни, но даже при поверхностном изучении становится ясно, что рыночная экономика и рынок не могут быть смыслом жизни. Если взять список личных ценностей отдельно взятого человека, то можно увидеть, что рынок не входит в этот список. Конечно же, рынок необходим, но необходим он совсем не из-за того, что он рынок, рынок корректно работает только при наличии реальной и прочной инфраструктуры. Рынок не должен восприниматься как аксиома, как нечто записанное на небосводе, вера в его всемогущественность приводит к опасному выводу, избиратели теряют возможность критиковать правительство за недействие. К сожалению, люди часто видят действительность в «черно-белом» ключе. Если рынок плох, то значит коммунизм хорош, и наоборот. Это опасное направление мысли, тем более что мы прошли через коммунизм, мы испытали годы депрессии и догматизации, а люди все равно не хотят учиться на своих ошибках. Конечно, это наводит на грустные мысли, но если человек понимает, что неправильность одной идеи не обязательно значит правильность другой, то мы уже на полпути к цели. Коммунизм, как идеология, основан на центральном планировании. Проблема в том, что в настоящее время центральное планирование невозможно (как теоретически, так и технически) из-за сильной разницы во вкусах людей и из-за возможности быстрой и неожиданной смены этих вкусов. Приведем простой пример, план составляется на какое-то время вперед. Допустим, что во время составления плана все люди любили фарфоровые тарелки. Плановики (а плановики - всего лишь люди, которые к сожалению не умеют читать будущее, а лишь пытаются прогнозировать спрос людей) составили план, больше ресурсов было направлено на изготовление фарфоровых тарелок. Внезапно вкусы поменялись, и людям стали нравиться глиняные тарелки. Так как плановики не предугадали (да и не могли предугадать) такой поворот событий, в результате мы получаем магазины, заваленные фарфоровыми тарелками. А необеспеченный спрос на глиняные тарелки может быть решен только с помощью черного рынка. Если добавить к этому еще и неправильные стимулы (у производителя- бюджетника нет стимула улучшить качество тарелки, увеличить ассортимент или снизить стоимость производства), неэтичность государства кукловодов и марионеток... и мы наконец получаем несостоятельную идеологию. Все репрессии, ссылки, убийства, произошедшие в коммунистической России, были не столь результат действий лично (скажем) Сталина, но необходимые действия, направленные на увеличение стимула у рабочей силы. Вместо капиталистического заработка как стимула труда, человек получает другой – «работай, если не хочешь, чтобы тебя убили». Коммунизму необходимы репрессии, а потому люди, жаждущие возврата коммунизма либо совершают большую ошибку, либо таким образом показывают недовольство настоящим состоянием дел. Если успех коммунизма расценивать не как желание людей возвратиться в коммунизм, а как показ недовольства настоящим правительством, то не стоит забывать, что социализм и капитализм не могут уживаться вместе. Однако следует отметить, что многие социалистические идеи прижились и в капитализме. Очень популярно в настоящее время мнение, которое появляется часто в разных одеждах, но всегда основано на переносе вины в происходящем на население или часть населения, это спасительное оружие многих российских политиков. Эти политики обычно ссылаются на силу 70- летней идеологии Советов. Они уверяют, что все проблемы (или по крайней мере большинство проблем) происходят из-за того, что люди привыкли ничего не делать, а потому продолжают «плохо себя вести», хотя по идее они должны вести себя в рыночной манере. Это мнение ошибочно по нескольким причинам. Если оно все же правильно, вся ироничность такого суждения исходящего из уст политиков заключается в том, что если такое суждение правильно, это означает, что самые главные жертвы «идеи 70 лет» являются сами же политики. Ведь в то время, как большинство населения работало в квазипромышленных отраслях, наши политики как раз работали в самом сердце идеологической машины, а потому должны испытывать бо'льшую проблему, нежели остальное население. Отсюда можно сделать логический вывод -любой человек, кроме бывших аппаратчиков сможет добиться гораздо лучших результатов для страны. Кроме того, любая политическая система должна учитывать действия населения, а потому неадекватная (с точки зрения идеологии) реакция населения является не его виной, а результатом ошибки реформатора. Чаще всего население винят в консервативности, однако, такое утверждение покажется несерьезным, если вспомнить количество кооперативов, открывшихся в первые месяцы перестройки, что совсем не плохо для людей, живших 70 лет в системе государственной собственности. Все дело в том, что люди очень быстро реагируют на изменения в системе распределения ресурсов, россиянин в настоящее время действует так, как ему предписывает настоящая система. Человек уже действует исходя из реальных законов страны и руководствуется он не конституцией и не уголовным кодексом, а именно неписаными правилами, частью которых является и свод законов; но правила включают в себя гораздо больше: скажем взяточничествоГАИ и нежизнеспособность той же конституции реально учитываются всеми гражданами страны в подсчете выгодности тех или иных действий. А потому реальные изменения уже наступили и таким образом показывают несостоятельность Российского Капитализма. В России демократия не может работать – это часто встречающийся аргумент, который используется самыми консервативными политиками. Опровергнем данное суждение. Демократия дает людям возможность отвечать за свои действия и следовать своим интересам. Любое другое общество основано на попытках государства определить, что нужно народу. С моральной точки зрения - демократия самое приемлемое общество. С точки зрения эффективности - демократия тоже стоит на первом месте. В демократии общество основано на личных интересах человека, что позволяет эффективно использовать рациональные эгоистические желания людей. Демократия не работает только в том случае, если люди постоянно действуют против своих настоящих интересов, а так как русский человек этнически не хуже и не лучше других и может успешно функционировать в демократических государствах, то мнение что в России демократия не работает равнозначно расизму. Даже если некоторые люди не имеют достаточных знаний для существования в демократическом обществе, это не аргумент против демократии, а аргумент за адекватное образование. Когда человек не может найти ответа на вопрос «почему же у нас все так плохо?», он находит «выход» из положения с помощью предельно антинаучного ответа – «потому что это Россия». Вера русского человека в особенность своей страны, своей культуры и своей истории, в то время, как является хорошим признаком патриотизма, часто переливается в нечто большее, чуть ли не научную и религиозную догму. Это обычная ошибка, частично основанная на эгоцентричности и нехватке знаний. Реальные отличия между государствами и нациями существуют, но лишь непонимание сущности рыночной экономики и демократии заставляет людей верить в свою особенность. Главной эволюционной силой, на мой взгляд, в становлении реальной демократии является экономическое и политическое образование людей, и именно эта цель должна стоять перед нашим обществом, в самом деле, лишь образованные люди смогут наладить демократические пути давления на правительство, не прибегая к помощи революционных действий.
Заключение
Итак, мы закончили рассмотрение темы: «Демократия, сложность определения и недостатки ее практических форм». Данная тема обширна и проблемна, проблема данной темы заключается в множестве взглядов на демократию и ее роли в государстве. На основании всего вышеизложенного, можно сделать следующий вывод - для становления демократии в любом обществе необходимо много работать (простое разрушение госаппарата ни к чему не приведет), и без этой работы Россия может так и не достичь рыночной экономики и демократии.
Список используемой литературы
1. Алексис де Токвиль. Демократия в Америке. М., «Прогресс - Литера», 1994. 2. Новгородцев П.И. Об общественном идеале. М., «Наука», 1991. 3. Новгородцев П.И. Сочинения. М., «Раритет», 1995. 4. Брайс Д. Современные демократии. М., «Прогресс», 1992. 5. Кельзен Х. О сущности и значении демократии. М., «Проспект», 1996. 6. Р. Даль О демократии М. 2000 г. 7. Д.П. Зеркин Основы политологии. Курс лекций. Ростов-на-Дону «Феникс» 1999г. 8. Александр Белкин. Российская демократия: основы анализа и научной критики. М. 2000 г.
----------------------- [1] Алексис де Токвиль. Демократия в Америке. М., «Прогресс - Литера», 1994. [2] Сам Руссо считал демократию возможной только в виде непосредственного «народоуправства», соединяющего законодательство с исполнением. Те формы государства, в которых народ оставляет за собой только верховную законодательную власть, а исполнение передает монарху или ограниченному кругу лиц, он признавал законными с точки зрения «народного суверенитета», но не называл их демократическими. [3] Алексис де Токвиль: «Демократия в Америке», кн.2, ч.2., гл.1. [4] Новгородцев П.И. Об общественном идеале. М., «Наука», 1991. [5] Новгородцев П.И. Об общественном идеале. М., «Наука», 1991. [6] Конституция РФ 1993 г. [7] Там же [8] Примечание автора [9] Роберт Даль. О демократии. М. 2000
